Поделиться новостью —

Читайте также

29 Марта 2024

«Голос мой услышь»

28 Марта 2024

Три сквера Петербурга назовут именами режиссеров «Ленфильма»

27 Марта 2024

Вспоминая Виктора Титова

К списку новостей

Александр Загоскин: «Я люблю кино за то, что там есть драйв»

26 Января 2021

Незадолго до Нового года в российский прокат вышел новый фильм для семейного просмотра – «Серебряные коньки», историческая драма режиссера Михаила Локшина. Многие уже успели оценить фильм. Пожалуй, одним из главных его достоинств можно назвать художественную составляющую.

Показать рождественский Петербург конца XIX века – непростая задача, и всем этим занималась целая команда во главе с заслуженным художником Российской Федерации Александром Загоскиным. За свою карьеру он поработал на более чем двадцати проектах с такими режиссерами, как Виталий Мельников, Владимир Котт, Александр Рогожкин, Андрей Кравчук. Благодаря ему мы можем погрузиться в миры исторических фильмов «Бедный, бедный Павел», «Адмиралъ», «Поклонница» и вот теперь – «Серебряные коньки».

– Александр Анатольевич, как вы решили стать художником? Как вообще художники приходят в кино?

– Я прошел все образовательные процессы – художественную школу, художественное училище, потом ВГИК (мастерские Олега Гроссе и Михаила Богданова).

А как вообще стать художником? Нужно иметь желание и любовь. «Я хочу» – это первое, что должно определять выбор. Сейчас я преподаю в Санкт-Петербургском государственном университете, у нас там маленький ВГИК. Есть студенты, по которым видно, что попало зернышко и как-то оно произрастает. А есть те, которых тянем, тянем… А зачем? Будет он художником – cлучайно попавший, по семейным или еще каким-то обстоятельствам? А если человек любит и хочет, то состоится обязательно.

До того, как я попал в кино, был живописцем. Долго выбирал, где учиться. Во ВГИКе мне понравилось потому, что там под эгидой литературы было больше свободы. В 60-70-е годы там преподавали великие люди

После ВГИКа меня направили на «Ленфильм». Там не было мест, и меня взял к себе Виталий Аксенов, директор «Леннаучфильма».

Волею судьбы я попал в мультипликацию, четыре с половиной года там отработал. Мне нравилось рисовать фазы, фоны. У меня была хорошая компания режиссеров. Потом я как постановщик снял два мультипликационных фильма.

– Cтрашно было?

– Нет, что вы! Все было прекрасно. Такой драйв! Я люблю кино за то, что там есть драйв. Мне это нравится. «Серебряные коньки», например. Если говорить о нем, то это очень серьезный фильм. И художник-постановщик счел бы за честь поработать на такой большой, обширной, многодекорационной сказке. Там все в декорациях – мосты, каналы. При всей суете, где много декораций, мне нравилось работать. С утра встаешь, думаешь, день постоянно в работе, и это очень приятно. Главное, интересно.

– Работа над какой картиной запомнилась больше всего?

– Выкладываешься везде, и все фильмы разные. Например, картины с небольшим бюджетом, и ты вынужден метаться между продюсером и режиссером. Режиссеру нужно реализовать творческую идею, а продюсер говорит, что денег нет и необходимо рассчитывать на меньший бюджет. Надо умудриться за эти деньги сделать все так, чтобы режиссер был доволен результатом. Мне в этом смысле понравилось работать с Виталием Вячеславовичем Мельниковым. Он – потрясающий, всегда находил качественные решения. Классно было с Рустамом Хамдамовым. Потому что он – наш гений, как все говорят. Мы работали на фильме «Анна Карамазофф». Я с ним не до конца картины дошел, но работать было прекрасно, много почерпнул от него. Так же как от Виктора Бутурлина, очень талантливого, замечательного режиссера. Я работал с ним над фильмом «Садовник», и мы до сих пор дружим. Очень понравилось сотрудничество с Александром Рогожкиным, с которым я работал на многих проектах, Владимиром Коттом.

Мне нравится, когда режиссер знает, что делает и чего хочет. Потому что зачастую в работе выкладываешься, выкладываешься, а на выходе все очень плохо.

– Принимаете участие в выставках?

– У меня было много выставок – в Италии, Германии, в нашем Русском музее. Выставки – это параллельная жизнь, сидение на двух стульях. Есть художники, которые переходят с фильма на фильм. Я так не могу. Мне нужно сделать перерыв. Походить в мастерскую, отдохнуть, посмотреть на себя со стороны, пописать картины – это любимое занятие. В перерывах между фильмами я умудряюсь рисовать, и жизнь становится не такой грустной.

– Как вы попали на «Серебряные коньки»?

– Случайно. Позвонила художница Елена Жукова и сказала, что есть серьезная картина, предложила пойти на встречу с продюсерами. Пришли, пообщались, и к концу разговора выяснилось, что Лена вообще на проекте работать не будет. Я остался один. Режиссер Михаил Локшин – молодой человек, выходец из США, известный клипмейкер. Он сделал замечательную, достойную работу. Это его первая полнометражная картина.

– Работа художника очень важна – именно она создает атмосферу.

– Правильно. Тем более в таких исторических кинокартинах. Художник смотрит, как «разложить» мизансцену, конструкцию пространства. Для создания атмосферы XIX века нужно понимать его вкусы, нюансы времени. Ну и, конечно же, организовывать всю группу, чтобы никто не опоздал и сделал все вовремя. В этом и состоят задачи художника.

Я все время спрашивал: а что нужно то? Мне отвечали: что сделаешь, то и снимем. Все время говорю, что в кино главное – поставленный свет: хорошую декорацию можно испортить, а плохую вытянуть.

– Вы снимали во дворцах?

– Фильм так хорошо смонтирован, что декорации растворились в настоящих интерьерах. На самом же деле во дворцах мы снимали лестницы, столовую, гостиную, где живет князь. Были съемки в Гатчинском дворце, в Мраморном снимали бал. В Шереметьевском – только двор. Мы добавили дворцу балкон, которого на самом деле нет. Построили его в павильоне. Чтобы аутентично было, нужны знания о стиле.
Дом главной героини Алисы, корабль, кабак – все декорации. Для комнаты Алисы мы создали отдельную большую декорацию высотой в два этажа. Она копирует комнату Шереметьевского дворца. Главное – драматургические задачи, которые нужно было решить: где героиня подходит к зеркалу, где спит, где выходит на балкон, как бежит по коридору. Мы сделали пространство, независимое от Шереметьевского дворца, где можно было снимать. Много окон, двери со всех сторон, нарисованные фоны. Все пространство у нас легко организовалось; сложнее было насытить, потому что мебели не хватало. Хотели даже закупить ее за границей, чтобы в бирюзовом оттенке с золотом, но и там не смогли найти. В итоге взяли ленфильмовскую мебель из реквизита и перетянули ее материей, никто и не заметил. Все проблемы решали на ходу.

У нас была красивая сцена катания на коньках в Михайловском замке. Когда готовились к съемкам, оказалось, что асфальт неровный, уложен в форме тарелки. Нельзя было сделать каток. Пришлось выравнивать поверхность и уже потом заливать лед. Устанавливали бордюры, вешали над катком красивые люстры. Мы изготавливали их сами. Три месяца сидели, нанизывали каждую блестку. Десятки километров!

Фонтанку от цирка до Невского мы всю затянули гирляндами. Каждая лампочка была «ретро» – желтого цвета. Синие мы не могли использовать. Все обвешали гирляндами: в одну сторону, в другую, Шереметевский дворец. Это тоже сколько гирлянд! Ужас! Еще и на морозе. Но лед-то не замерз у нас. В канавке на Мойке мы все досками застелили. Эмчеэсники нас не пускали: двести человек массовки, ну хотя бы сто. На Крюковом канале тоже снимали и даже лед красили. В завершение построили большие декорации во Всеволожске, недалеко от Питера.

В фильме сразу и не определишь, где какие эпизоды сняты.

– А как с самым главным врагом исторических фильмов – с современностью? Cтолбами, проводами и прочим?

– Это не главное. Мы их прикрываем. Убираем дорожные знаки. Проблема перед съемками – договориться с дэпээсниками, чтобы снять знаки, а потом повесить на место. За этим следят ассистенты.

С вывесками сложнее. Если снять их нельзя, то мы их закрываем. Нужно на каждую вывеску изготовить свою собственную. У нас их было около восьмидесяти. Все витрины изготавливались, рисовались. Это серьезный труд. Каждый раз индивидуально, в зависимости от бюджета. Если не хватает денег снять на Каменноостровском проспекте, то заходим во двор и там работаем. Мы снимали на Дворцовой площади, на два дня перекрыли Мойку на Гороховой. А Фонтанку перекрыть? Не у всех картин хватит таких возможностей. Здесь как-то договаривались, перекрывали. Художник в этом случае утверждает объекты, сговариваются другие сотрудники съемочного процесса.

Мы долго искали для съемок комнату, где живет отец фонарщик. Нашли в Кронштадте. Все обсуждаем с локейшенменеджером (ищет места для съемок. – Прим. ред.), ездим, смотрим. Прерогатива договариваться – его. В советское время художники искали места самостоятельно. Договаривался тогда директор. Художник не имел права – у него другая смета.

А в павильонах снимали на RWS («Всемирных русских студиях». – Прим. ред.). У нас корабль в фильме должен был гореть. На «Ленфильме» по пожарной части сказали: нет, нельзя снимать. На RWS жечь разрешили, пожарники стояли рядом. Пожарище был такой, что будьте нате. Искусственный, но все равно…

Корабль – наружную часть – построили в Кронштадте, восемь метров высотой, с бортами, по макетам XVIII века. Чертежи взяли от флагмана Петра I. У этих кораблей особенность – они брюхатые. У них каюта сзади. А внутри мы строили в павильоне на RWS. Декорация была хорошая, но нужно было, чтобы она сгорела.

– Это мощный труд…

– Мощный. Все декорации строились одновременно друг с другом. Мы сделали их за короткий срок. По-хорошему нужен год, чтобы подготовиться и все было бы тютелька в тютельку. А так получилось довольно лихо. Мы увеличили бригаду вдвое, но художнику-то нужно быть везде…

– В самом начале, когда вы только представляли, каким будет масштаб, у вас были сомнения по поводу реализации?

– Сомнения всегда есть. Страх есть. Только дурак не боится. Все понятно в начале. Меня поразила эта мощь. Я понимал, что нужно сделать подвиг, и мне это нравилось. А как получится? Все идут на передовую, и там или выживешь, или не выживешь. Назвался груздем – полезай в кузов.

– А куда после фильма деваются декорации? Это же такой труд!

– Если материал есть, то списывается кому-то. Металл в металлолом, деревяшки – все на помойку.

– Неплохо было бы построить свой минигород. На «Ленфильме» руководство долго вынашивало такой план – «Ленфильм-парк».

– Конечно! Мы все готовы. Столько материалов с разных фильмов остается! Если бы кто-то организовал это дело, мы начали бы строить. Соорудили бы стены; вот он, канал, и не нужно никакого хромакея. С поворотом, с площадью, с мостом. А потом город расширяли бы другие съемочные группы. Об этом давно еще художник Владимир Светозаров говорил.

– Ваша следующая картина – «Пальмира»?

– Да, фильм режиссера Андрея Кравчука о войне в Сирии. Александр Стеценко работал там режиссером трюков. Мне нравилось с ним сотрудничать и на «Серебряных коньках», и на «Пальмире».

– В Сирию летали?

– Должны были лететь, но из-за пандемии пришлось все делать в Крыму. Фильм Кравчука будет хороший – я видел кусочек и думаю, что картина у Андрея получится.

– Ваши пожелания читателям в наступившем году?

– Желаю, чтобы у них были уверенность в завтрашнем дне, душевное равновесие и здоровье.

Артемий Аграфенин. СК-новости.
__________

Эскизы, представленные в материале, выполнены учениками и ассистентами Александра Загоскина: Ниной и Анной Кудрявцевыми.