Екатерина Шапкайц: «Главное – получать удовольствие от любимого дела»

Одной из наград престижной национальной кинопремии «Золотой орел» за работу на проекте «Союз спасения» (реж. Андрей Кравчук) удостоена художник по костюмам киностудии «Ленфильм» Екатерина Шапкайц.

Она – заслуженный художник Российской Федерации. Работала на фильмах «Порох» (реж. Виктор Аристов), «Письма мертвого человека» (реж. Константин Лопушанский), «Сны о России» (реж. Дзюнья Сато), «Тарас Бульба» (реж. Владимир Бортко), «Хрусталев, машину!» и «Трудно быть богом» (реж. Алексей Герман) и многих других. Екатерина Юрьевна – обладательница трех «Золотых орлов», а также двух премий «Ника». Новое большое интервью с ней вышло в газете «СК-Новости»

– Как вы стали художником по костюмам?

– Я довольно рано решила стать театральным художником. Мой папа очень любил и знал оперу, и я в детстве пересмотрела почти все спектакли в Мариинском и Малом оперном театрах. А в двенадцать лет прочитала воспоминания художницы Анны Остроумовой-Лебедевой об обществе «Мир искусства». Там очень много было о Головине, Бенуа и других. Как раз в это время открылось театральное отделение в Детской художественной школе Тишкина (Анатолия Тишкина, директора ДХШ. – Прим. ред.). Нашу группу вела прекрасный театральный художник Татьяна Сотникова. Она была замечательным учителем. В школе к нам относились как к младшим товарищам и делились секретами профессии. Мы ходили за театральные кулисы, в декорационные и бутафорские цеха. Композицию спектакля и костюма проходили прямо по институтской программе.

– И тем не менее, в 80-е вы стали художником на «Ленфильме».

– Если точнее, на «Ленфильме» я с 1979 года. У меня было свободное лето (отложена защита диплома в институте на полгода). О «Ленфильме» я вообще не думала – все мечтала о театре. Мама моей приятельницы Полины Шрейбер работала на студии художником по костюмам, и через нее я стала узнавать, не нужен ли на каком-нибудь фильме костюмер или реквизитор; особенно хотелось поехать в экспедицию. Вскоре мне сообщили, что на картине Виктора Соколова «Я – актриса» требуется второй ассистент художника по костюмам. Все штатные сотрудники были разобраны по картинам. По тогдашним правилам внештатного ассистента могли взять, если не было свободных штатных. Так я попала ассистентом к Галине Деевой – замечательной художнице по костюмам, которую тоже считаю своим учителем. Работа мне понравилась, я очень старалась. Получалось, в общем-то, неплохо – все-таки у меня был опыт работы в театральном декорационном цехе. Потом был подготовительный период на кинокартине «Жизнь Берлиоза» с Галиной Антипиной, тоже прекрасным мастером своего дела. И после Деева взяла меня на картину к Герману «Мой друг Иван Лапшин» на полный период. С «…Лапшина» начинается моя трудовая деятельность уже полноценная. После работы с Алексеем Юрьевичем по-другому относишься к работе художника по костюмам.

– Что должен делать художник по костюмам на исторических фильмах? Какая из эпох наиболее интересная? Какая сложная?

– Когда начинается работа над фильмом и погружаешься в процесс, именно та эпоха, которую изучаешь, становится наиболее интересной и важной. Материал ищется повсюду. Это может быть Эрмитаж или музей в провинциальном городке, где находишь какую-нибудь картинку или башмак. Например, на фильме «Викинг» кроме Эрмитажа (алтайская коллекция и экспозиция древнего мира), Центрального исторического музея в Москве мы очень много интересного нашли в исторических музеях Хельсинки и Риги. Были в запасниках музея в Великом Новгороде, там же были на раскопках археологической экспедиции. Радовались каждой мелочи, каждой пряжке и ниточке. Так, в общем-то, со всеми эпохами. Для меня очень близка эпоха фильма «Хрусталев, машину!». Это время юности моих родителей. Сохранилась масса фотографий из семейных архивов. Но в фильме много придумано и нафантазировано. Нужно было не только воссоздать эпоху, но и в ключе той эпохи создать вещи, которые рассказывали бы историю конкретных героев.

– Как проверяется историческая достоверность костюма?

– Проверяется миллионами знатоков во всяких мелочах. Особенно в военном костюме, когда, например, кантик не того цвета пришит. Есть музеи. В любом случае есть какие-то источники. Понятное дело, воссоздать Древнюю Грецию можно только по описаниям, по памятникам архитектуры и скульптуры, по изображениям на фресках и керамике. А дальше – уже свобода действий. Тут важно режиссерское решение и решение художника. Важно передать ощущение, «запах» эпохи, сделать ее живой и близкой зрителю, чтобы он поверил в создаваемый нами мир.

– Как вам удалось одеть столько людей на «Союзе спасения» – фактически целую армию?

– Я сделала какое-то количество исторических эпопей. На самом деле это технология. Сшить и изготовить костюмы – ничего сверхъестественного в этом нет. Работы много, это да. Начинается все с эскизов, фотографий и так далее. Потом с режиссером утверждаешь то, что будешь делать. Шьются образцы, в которые облачают людей. Если все нормально, то эти образцы раздаешь по всяким фабрикам и мастерским, а ассистенты следят за тем, чтобы все выполнялось в точности и в срок. Много путаницы происходит во время одевания. Чтобы превратить эту процедуру в логичный процесс, нужна постепенность. Например, входит актер, ему выдают обувь. Потом другие ассистенты – штаны… Это как «лего». Так он продвигается от ассистентов к ассистентам, и выходит уже одетый. На выходе подбирают кивер, и актер «пошел готовый». У нас так все происходит. Получается быстро и не очень сложно. Делаешь одно, другое, третье, и в итоге все собирается в одну большую картину. Со стороны создается впечатление размаха и масштаба. А когда все актеры и статисты одновременно появляются в кадре, даже на меня это иногда производит впечатление, я удивляюсь. На самом деле я люблю эпопеи, например, такие, как «Тарас Бульба». Я чувствую себя главнокомандующим. Смешно, конечно, но это развлекает.

– Где сейчас ищут необходимые детали для костюмов – пуговицы, аксельбанты, перья для головных уборов и прочее? И какой самый сложный костюм был по количеству деталей в вашей практике?

– Есть много мест, где делаются костюмы. Каждый сам выбирает, с кем хочется работать и кто ему больше всего подходит. Я долгие годы делала костюмы на «Ленфильме». Закройщики, которые раньше работали на киностудии, сейчас рассредоточены по разным организациям. Я продолжаю с ними сотрудничать, и они со мной так и идут по жизни из картины в картину. Потом есть различные специализированные фирмы, где работают великолепные театральные закройщики. Художественно-производственные объединения, где можно изготовить обувь. Сложных картин в моей практике было немало. Например, «Трудно быть богом». Все одежды очень многослойные. Сначала рубашка, колет (короткая приталенная куртка без рукавов. – Прим. ред.); потом штаны, которые привязывались ко внутреннему ремню; далее сапоги с передними и задними шпорами; сверху вязался пояс с довольно сильными и объемными заклепками; к ремню крепились сумочки и мечи. Перчатки довершали это дело с привязанными к ним металлическими когтями. На голове была имитация датчика. Может, не так много деталей по составу, но каждый предмет – многодельный, многотрудный, многодетальный. Леонид Ярмольник говорил, что это чуть ли не пятнадцать килограммов весило. Меньше, конечно, но весомо было… В «Союзе cпасения» костюм офицера состоит из панталон, рубашки и мундира. Сложность мундира в том, что он должен хорошо сидеть. Крой и фасон предполагают, что талия должна быть там, где она должна быть; чтобы длина рукава была длиннее современного, по косточку, с расширением книзу и так далее. Все эти детали, если нюансы соблюдены, создают дух эпохи. Именно такие силуэты были в то время. Тут, конечно, сложность. Если есть срочный ввод артиста, то костюм не всегда садится по фигуре, потому что он сшит на другого человека. И на съемочной площадке сидит человек, а то и два, которые этот костюм подгоняют и перешивают. А что касается «Трудно быть богом» или «Викинга», то там совершенно спокойно можно составляющие костюма между собой менять, прикреплять детали и так далее.

– Как вы попали на фильм «Союз cпасения»?

– Меня пригласил продюсер Анатолий Максимов, я работала с ним на картинах «Викинг» и «Высоцкий. Спасибо, что живой». Так часто бывает: в одной группе люди делают фильм, и когда начинается следующая лента, остается тот же состав.

– Как вы восприняли приглашение?

– С энтузиазмом. Я всегда смотрю, какую эпоху мне придется воссоздать. Поскольку никогда не работала c первой половиной XIX века, для меня это было абсолютно новое, неизученное время. А какой человек не обрадовался бы, если бы такая история началась?

– Актеры высказывают похвалу за костюмы?

– Да, да, да. Спасибо им большое, они очень внимательны. Мне много раз «спасибо» говорили, буквально на всех картинах. Леонид Ярмольник, конечно, издевался, потому что костюм тяжелый, но, тем не менее, после съемок забрал его себе. У него костюм дома на манекене висел. Нужно сказать, в картинах «Викинг» и «Трудно быть богом» костюмы довольно неудобные, потому что доспехи как ни делай легче, они все равно доспехи. Но не было ни одного стона, ни одной жалобы. Всем нравились вещи, которые они носили. За все годы моей работы я от актеров слышала только слова поддержки. С Ниной Руслановой в «Хрусталеве…» тоже весело одевались. Когда все испытывают удовольствие и с интересом включаются в дело, то и актеры не могут остаться равнодушными, потому что это живой процесс.

– У вас уже третий «Золотой орел». Как вы воспринимаете такие награды?

– Я очень люблю ходить на эти церемонии (и на «Нику», и на «Золотого орла»). Собираются коллеги. Особенно, если ты сидишь в Санкт-Петербурге целый год, а тут твои московские друзья, художники. Возможность просто обняться, потрепаться, съесть бутерброды с колбасой. Это праздник такой, на елку новогоднюю больше похоже. Также я с детства очень люблю выходить на сцену. Поскольку сам процесс, когда смотришь в зал, напоминает елку, мандарины, что-то в этом духе. Поэтому идея собраться всем кинематографистам мне уже сама по себе нравится. А уж дадут приз – не дадут… Это не так важно. Хорошо помню, как в 2000 году получала первую «Нику» за «Хрусталев, машину!». Мы прилетели из Праги – я, Герман, Кармалита, Ярмольник. Я ощущала себя, как Золушка на бале: все меня обнимали, поздравляли, цветы дарили. Это что-то такое было феерическое… Очень приподнятое состояние было, праздник-праздник! Первый раз – он самый интересный. Дальше тоже приятно. Но это будоражащее ощущение, как в первый раз, не может повториться.

– Вы работали со многими режиссерами. Есть те, которые особо запомнились?

– Я считаю себя ученицей Алексея Германа, потому что фильм «Мой друг Иван Лапшин» был для меня настоящей школой. Тогда я увидела, как работает Герман и с актерами, и с костюмами. Он мне очень много секретов открыл и главный, что костюм – это очень важная краска. В зависимости от того, в какой костюм человека оденешь, ты просто вектор судьбы его определяешь. Например, одеваешь старушку; у нее валенки, одежда старые, но одна вещь сохранилась – шаль или брошка. Откуда это? Старушка все продала, а эта вещь дорога как память возлюбленного или еще что-нибудь. Она не может с ней расстаться. И такая история у каждого персонажа. Берешь и что-то про него сочиняешь. В эту игру, когда мы стали одевать массовку на «…Лапшине», я с энтузиазмом включилась. Мне Герман говорил: представляешь, приходит к тебе человек по собственной воле, делай с ним что хочешь. Это было открытие на картине. Не просто cто человек обычной массовки. Это же каждый раз определенная судьба. И конечно же, для того, чтобы импровизировать, нужно много фотографий. На пустом месте не будешь импровизировать. У нас все стены фотографиями были обклеены. После работы на фильме «…Лапшине» моя квалификация сильно повысилась. Мне стало легко работать. Интерес всегда был, а тут появилась лихость. Я перестала бояться вообще сделать что-то не так. Почувствовала свободу. Поэтому для меня Герман – главный.

– Что вы можете пожелать будущим художникам по костюмам?

– Мне кажется, успехов не нужно достигать. Главное – любить свое дело и получать от него удовольствие. Я имею возможность наблюдать ребят на художественном факультете Санкт-Петербургского университета. Этот факультет организовали Петр и Лариса Конниковы. Там замечательные преподаватели, замечательная атмосфера. Студенты очень хотят работать и любят свое дело. Тут важно, чтобы в какой-то момент встретились режиссер и единомышленники, неравнодушные люди, чтобы попасть в среду братьев по духу. Если работа будет сделана художественно, с душой и в хорошей компании, фильм будет живым и обязательно найдет своего зрителя, и успех появится. Главное – оценка своих коллег и твоя собственная оценка. Стоит беспокоиться только о том, чтобы сохранить в себе этот горящий интерес к профессии, к кино, искусству, миру.

Беседу вел Артемий Аграфенин
https://unikino.ru/wp-content/uploads/sk_news/400.pdf